"Праздник сотворения мира" на камчатской сцене
09.01.2023
Несмотря на то, что "Камчатские сказки" спектакль детский, интересен он будет и взрослым.
— Мне кажется, и я надеюсь, что этот спектакль войдёт в число визитных спектаклей нашего театра. У меня есть знакомые взрослые, которые покупают билеты, потому что им интересна эта тема.
Как говорили великие режиссёры, когда ты делаешь детский спектакль, ты должен делать его так, чтобы было интересно смотреть взрослым. Черепанов так и делает, у него в этом есть талант, — рассказал корреспондентам ИА KamchatkaMedia Михаил Белозёров, сыгравший в этой постановке.
Александр Черепанов считает, что это спектакль серьёзный, довольно философский, потому что в основе лежит мифология.
— Мифология это что-то очень глубокое, то, что всегда с нами, от отцов наших, от корней и предков далёких. Мне очень близки такие ритуальные истории, интересно было поработать и с мифами камчатскими. Когда я прилетел на Камчатку в первый раз, я купил книжку о Кутхе, сказки, и мне они очень понравились, — рассказал режиссёр.
Особое место в спектакле занимают танцы народов Камчатки. Они наполнены звуками дикой нетронутой природы, криками чаек, шумом океана и гулом извергающихся вулканов. Чтобы более точно передать камчатский колорит, артисты театра научились играть на бубне, изображать животных и освоили особенные национальные движения и позировки, характерные для северных народов. Помогли им в этом председатель общественной организации молодёжи коренных малочисленных народов Севера в Камчатском крае "Дружба Северян", руководитель Народного молодёжного национального ансамбля "КОРИТЭВ" Галина Кравченко и преподаватель отделения хореографии Камчатского колледжа искусств Владислав Ринтытегин.
Для хореографа Екатерины Галановой это было очень интересным опытом.
— Я позиционирую себя как танцовщик, хореограф, художник направления современного танца, но на самом деле мы здесь очень много всего использовали, в частности мы приглашали консультантов по фольклорному танцу Камчатки. Мы естественно не брали танцы в чистом виде, делали интерпретацию этого всего, обращаясь к тому, что фольклор всё равно сформировался уже после того периода, о котором мы говорим. Меня это тоже обогатило, и как танцовщика, и как хореографа — понимание движения у камчатских народов дало мне какие-то новые нюансы и интересные детали, которые я в дальнейшем могу использовать независимо от того, где буду работать.
Меня больше впечатлила мифологическая подоплёка, о которой нам рассказывала Галина (Кравченко — прим. ред.), а не сами сказки. Это момент, когда у меня прямо мурашечки побежали, слёзы навернулись. То есть это прямо катарсис на уровне неконтролируемых вещей. Ну и вообще в принципе мифология меня увлекает чуть больше, чем народный фольклор, она гораздо глубже. Мне кажется, что сказки — это уже что-то адаптированное, выведенное на уровень какого-то очень лёгкого понимания и простых образов, а мифология это всё-таки что-то более глубокое и философское, — рассказывает Екатерина.
Отдельно хореограф отметила, насколько "танцующий"театр на Камчатке.
— Для меня действительно было приятным удивлением, насколько органично артисты погрузились сразу в движение! С первого же тренинга было понятно, что мне не придётся подстраиваться, а можно будет вести туда, куда бы мне хотелось вести. И это, наверное, самое важное и приятное в работе — когда тебе нужно искать ключики, а не вышибать дверь с ноги. Мне кажется, здесь вся обстановка и люди, с которыми мне посчастливилось поработать, располагали именно к тому, чтобы искать ключики, подходы, — рассказала Екатерина.
Накануне премьеры корреспондентам ИА KamchatkaMedia удалось пообщаться и с автором пьесы, драматургом, ученицей Н.Коляды Ириной Васьковской.
Ирина: ― Я думаю, если бы я была художником, мне было бы ещё сложнее в разы. Конечно, не хватало живого впечатления, но текстов было огромное количество, очень много материала, по крайней мере, на том этапе хватило.
― Вы уже успели что-то посмотреть на Камчатке?
Ирина: ― Только Халактырский пляж.
― Но наверняка вы и вулканы уже видели. У вас появилось живое впечатление о Камчатке — ваше восприятие материала изменилось? Вы бы хотели что-то изменить в своём тексте, если бы была возможность?
Ирина: ― Не знаю, сложный вопрос. Мы собирались приехать в сентябре, чтобы провести какое-то время на Камчатке, поехать за город. Возможно, это бы как-то повлияло. А так сложно сказать…
― Вы ещё мало где бывали на Камчатке.
Ирина: ― Да. Но крайней мере я, например, побывав на пляже, поняла не столько о Камчатке, колько о том, почему у людей были такие сказки. Когда ты читаешь много сказок, ты понимаешь, как жили люди, как они выживали в этих довольно суровых условиях. У них нет развитой структурированной мифологии, там в принципе просто легенды, и у них много вариаций. И никаких записей же не было, это всё собрано позже гораздо, и много было таких жизнерадостных сказок, историй. Мне казалось тогда, что для них это был такой выход для того, чтобы преодолеть эту суровость, и они, мне кажется, были вообще весёлые очень, по крайней мере, по сказкам мне так показалось. Жизнерадостные. Вот это штука какая-то в преодолении. Это, пожалуй, я поняла. А тут, когда на океане побываешь, посмотришь, представишь, как они на своих байдарках ездили, добывали рыбу с ужасными рисками и трудностями, лучше понимаешь ценность этих историй. А когда просто читаешь, думаешь: ну сказка, про ворона...
― Кажется интересным их отношение к ворону в мифологии. Они над ним подшучивали.
Ирина: ― Мне это очень понравилось. Меня удивило, что у них не было ни одного бога, который бы выступал непререкаемым авторитетом и которого бы все боялись. По крайней мере, я не нашли ни в одном источнике — я читала записи Георга Стеллера о Камчатке, и там это тоже подтверждается. Мне понравилось, что Кутх был на таком положении — да, он конечно бог, творец, создатель, но мы над ним всё равно смеёмся. Это показалось мне классным таким моментом.
― Для режиссёра Александра Черепанова это уже третья сказка, которую он ставит на Камчатке. Когда Александр ставил "Русалочьи сказки", он говорил, что хочет, может быть, даже напугать наших детей. Накануне премьеры "Камчатских сказок" он рассказал в интервью, что. возможно, в этот раз получится напугать, хотя такой задачи и нет. Некоторые моменты в спектакле мне показались страшноватыми. Как вам видение режиссёра? Ваша пьеса сильно трансформировалась через сценографию, музыку, костюмы? То, что происходит на сцене, близко к тому, что возникало у вас в голове, когда вы писали?
Ирина: ― Я не могу сказать, что у меня было чёткое, выстроенное представление о том, какой она должна быть, но то, как это сделал Саша, абсолютное попадание. Я смотрела и думала: да, только так. Мне очень нравится, не знаю, удалось вам это считать или нет, двойственность этого ворона, у которого одновременно есть зловещая сторона, и другая — когда он обжора, хулиган (смеётся).
― Вы первый раз работаете вместе с Александром?
Ирина: ― Нет, далеко не первый. Мы много работали, и нам удобно вместе — мы подходим по по характеру.
― В одном из своих интервью вы как-то сказали, что театр должен жить, дышать и кусаться. Детский тоже?
Ирина: ― Мне кажется, букет эмоций должен быть всегда. Дети же понимают, что они в безопасном месте и сними ничего не произойдёт. Тебе может быть не просто страшно по-настоящему, ты можешь чувствовать напряжение, что-то пугающее… Мне кажется, это полезно.
Мне нравятся детские спектакли, которые всё-таки не слишком уж такие благолепно-сладостные, не слишком поучительные. Такие спектакли, конечно, тоже нужны, но хорошо, когда есть разные, и дети могут посмотреть, что театр бывает всякий. И потом уже вырастут и не будут как я, которая считала в детстве, что театр это что-то скучное, я надеюсь.
― А какая у вас была любимая сказка в детстве?
Ирина: ― Я любила книги Владислава Крапивина. У него много произведений, где общечеловеческое преподаётся через историю. Не насильно, а когда ты сам понимаешь: да, так и надо, это круто! А из сказок… Мне очень нравился "Морозко", особенно героиня Инны Чуриковой, Марфушка. Я хорошо помню, что мне всегда нравились отрицательные персонажи, потому что они были энергичные, прикольные. А положительные были обычно либо пассивны, либо они боролись со злом, которое не вызывало негатива. Мне Кощея жалко, Бабу-Ягу.
― Поэтому вам так нравится Кутх — у него двойственная натура и он гарантированно не скучный.
Ирина: ― Кутх мне очень нравится! Саша (Черепанов — прим. ред.) мне прислал толстую книгу, сборник легенд. Там все: и Аляска, и эскимосы, здоровая книга, предисловие 50 страниц, словарь, термины. Научный труд. Я её почти всю прочитала. И вдруг я вижу, что у Кутха сквозная тема это еда. Это так смешно мне показалось. Он всё время говорит о еде: "Пойдём поедим!", "Что-то давно я не ел!" Он крутой. Моя любимая сказка была, как он влюбился в своё отражение.
― Вы как-то рассказывали, что когда вы работаете над пьесой, вам нужна тишина, темнота, чайник и музыка — для каждой пьесы своя. Какую музыку слушали, когда писали "Камчатские сказки"?
Ирина: ― Я вам не скажу название, не знаю. В одном из своих спектаклей Саша (Черепанов — прим. ред.) использовал музыку, вот я её слушала. Она такая медленная, тягучая, там не было мелодии, был просто ритм.
― Медитативная...
Ирина: ― Да, такая, с однообразным ритмом, она погружала в такое состояние...
― Когда мы смотрели спектакль, нам показалось, что он местами очень медитативный, например, когда актёры раскачивают бубен. Это влияние музыки в том числе? Она читается в этой постановке.
Ирина: ― Да, есть такие элементы, гипнотические даже.
― Расскажите, пожалуйста, о вашем впечатлении о Камчатке.
Ирина: ― Я не была к ней готова. Ты знаешь, что есть слово Камчатка, но это одновременно и то, и не то, что ты себе в голове уже придумал. Например, меня дико поразили ваши сопки в городе: город просто в окружении гигантских холмов, поросших рыжеватым лесом. Маленький город, низкий из-за сейсмической активности, непривычно. А он длинный же, видимо, потому что два дня хожу от гостиницы до театра и думаю: ну, наверное, города дальше нет. А он огромный! Следы зверей на снегу меня поразили: Звери возле города, как?! Я не знаю даже, как это описать...
Океан. Тоже думаешь: ну океан, это же, наверное, как море. Но нет! Огромные длинные волны, вулканический песок — я никогда не видела замёрзший песок, покрытый тонкой коркой льда. Смотришь на это всё и думаешь: господи, как человек мелок, и вообще зачем он на Земле!
То есть здесь не стыкуется у меня природа и людское, город. Как-то декоративно, что ли... Будто люди построили декорацию на фоне и делают вид, что живут.
― Народы создают мифы, чтобы как-то объяснить то, что их окружает, и они очень сильно привязаны к месту. Есть какой-то регион, народ, чьи мифы вы бы хотели поставить?
Ирина: ― Я недавно читала книгу африканского писателя. И вот африканские мифы я бы почитала.
Мы в редакции ИА KamchatkaMedia обязательно пойдём в театр на этот спектакль. Приходите и вы — вас ждут масштабные сценографические решения, яркая хореография, оригинальная музыка и видеография. Над постановкой, помимо режиссера и хореографа, работали художник-постановщик Антон Сластников, художник по костюмам Елена Сластникова, композитор Павел Поляков и видеохудожник Дмитрий Иванченко.
20 декабря "Камчатские сказки" откроют Губернаторскую Елку, а с 24 декабря станут частью Новогодней кампании театра.